Последний звонок. V значит Верона

[innale]

-… А потом пройдете в зал. Мне еще нужно будет встретить комиссию, - наставляла Эдда.
По-хорошему, ей было неудобно. Разодетые в пух и прах мама и тетя Глория выглядели на фоне остальных родителей, одетых буднично, совсем неуместно. На маминой груди сверкало тяжелое ожерелье, тетя и вовсе вырядилась в платье в пол.

В толпе показалась лохматая шевелюра Аси.
-Вообще безобразие, - сказала сестре Глория, - Торжественное событие, а Ася вырядился как пугало!
-Гло, эту майку я привезла ему из Италии, и стоила она без малого 300 евро. Так что если бы он накинул пиджак, да еще …
Подошедший Ася оглядел толпу родственников и, оглядев дам, озвучил мысли Эдды.

-Дамы, это песец.
-Ася! – раскатисто прокатилось по коридору возмущение родственников.
-Я про то, мамочка, что ты оставила в машине песцовое манто, - скривил губы Ася.
Эрин поджала губы.
-И какого черта ты явился, Мариус? А папочка даже не снизошел до единственного оставшегося сына в этот знаменательный день? – Ася прикусил нижнюю губу, и, развернувшись на каблуках, пошел прочь от испуганной родни.
Повисшую паузу разрядила вовремя появившаяся миссис Халкидикос:
-Эддочка, можно вас на минутку.
Эдда отошла, и Эрин хотела было что-то сказать, но Глория успела раньше.

-Он мальчик. Он любит отца, который его игнорирует. Он на распутье – вот-вот закончится что-то очень важное для него, а что дальше, он не знает. Всего полгода назад он потерял брата-близнеца. Так что все, что мы можем для него сделать - это проявить такт и понимание.

Эрин в фамильной манере закусила губу.
Тем временем в стороне обстоял другой диалог:
-Как они могут нас аттестовать по «Последнему звонку»? – испуганно спросила Эдда.

-Ну, не только по нему, - заметила миссис Халкидикос, - Это оценка проводимой внеклассной работы. Тестирование-то мы уже писали. Вот, теперь они будут смотреть, как организован в нашей школе досуг.
Эдда почувствовала, как холодеют руки. Переделать они ничего не успеют. И, не дай бог, Санни придет в голову попытаться их прервать…

***
Парни сидели в пустом классе, и, как приговоренные к смертной казни, ждали. Они пытались поддерживать разговор, но он отчаянно не ладился. Сантер то и дело искоса поглядывал на Лео, тот, в свою очередь, находился в странном сомнамбулическом состоянии и мало реагировал на внешние раздражители, а Ася что-то без умолку трещал, не заморачиваясь, слушает ли его кто-то.
Сантеру казалось, что это дурной сон.

Только сейчас до Сантера дошло, чем ему грозит этот «финт ушами». Однозначно, сейчас он намеревался дернуть скорпиона за хвост, и в голове крутился один вопрос – где была эта самая головка, когда он соглашался на эту авантюру, методично ходил на репетиции, помогал в постановке?

Вопрос о местоположении головы в момент принятия важного решения, впрочем, волновал не его одного. Лео судорожно сжимал кулаки.

Он опять совершил глупую ошибку.
***
***
Лео положил ей на колени голову, и Жюли неспешно гладила его по волосам. Ей просто хотелось плакать от той переполняющей нежности, которую она испытывала. Ее, ее… И не ее.

Отношения с Лео никак не хотели вписываться в привычные для нее рамки. Он позволял ей любить себя. И разве его возможно не любить? Как можно не любить человека, над которым не властны твои чары?

Жюли в совершенстве владела искусством кокетства. Что бы там нее говорили, это талант, он дан природой, и ему невозможно научиться. Быть манящей, дразнящей, желанной и при этом недоступной – это дано не всем. Жюли это было дано. А простая и прямолинейная Полианна была начисто лишена этого дара.
Только в случае с Лео ее талант давал осечку. Она испробовала весь свой арсенал полунамеков, взглядов, жестов… А в ответ получала лишь снисходительную улыбку. Между ними была четко определенная Лео дистанция, которая казалась Жюли пропастью.
Они уже три часа репетировали, но танец Ромео и Джульетты никак не получался. Поэтому расстроенная Жюли предложила взять тайм-аут. Неспешный разговор зашел о трагедии Шекспира.

- Они так любили друг друга, что готовы были умереть, - вдохновенно сказала Жюли, разглядывая лицо своего Ромео.
А Лео улыбнулся своей скептической улыбкой, и Жюли опять почувствовала себя глупо.

-Давай-ка, принцесса, разберемся. Жил да был парень Ромео Монтекки. Перелюбил он к 17 годам добрую половину Вероны, над чем стебались даже его друзья, причем каждый раз оправдывал это большой, но чистой любовью. И вот, в момент очередных его страданий из-за неразделенной любви к девушке, решившей уйти в монастырь, друзья притащили его на бал к Капулетти – чисто приколоться.
А бал тот был непростой, на нем впервые должны были вывести в свет Джульетту Капулетти. Стоит ли говорить, что до этого она из мужчин видела полтора землекопа? И тут как из-под земли выскакивает Ромашка, весь в белом. На кого обратит внимание совсем маленькая девочка? На «старика» Париса, навязываемого родителями, или того таинственного красавца в маске? Ответ очевиден.
Не прошло и суток, а Рома уже под балконом, причем поет ей не о любви, а предлагает заняться любовью. Понимая, что тут можно огрести по-крупному, он таки додумался сначала пожениться. Обвенчались, замечательно. Только вот допрыгались ребята – Тибальт убил Меркуцио. Где были мозги Ромео, когда он убивал кузена своей большой, но чистой любви? Да, именно там. Спасло его от плахи только то, что Меркуцио-то был мальчик непростой, а мажористый. И в родственниках у него ходил не кто-нибудь, а Принц Веронский. Собственно, именно принц и не отдал Ромео на растерзание Капулетти, потерявшим наследника, а послал его куда подальше, то есть в Мантую…
Жюли убрала руку и трагическим голосом произнесла:
-Если ты не веришь в любовь, то как…


-Да нет, Жюли, ты меня не поняла, - ухмыльнулся он и взял ее за руку, - Если я не верю в любовь в этой пьесе, то это не значит, что я не верю в нее вовсе. Просто она не может возникнуть так сразу. Интерес, влечение – да, а вот любовь… Поживем – увидим…

***