[innale]

Жюли бабочкой выпорхнула на сцену, и зал ахнул. Тонкая, в развевающемся шелковом платье, она закружилась по сцене, едва касаясь ее кончиками пальцев ног.
Большое сольное вступление к номеру «Счастье», заменившему встречу на балу, Жюли отрабатывала до крови, до слез. Всю ту бесконечную нежность, которую она испытывала к Лео, хотелось ей выразить в этом танце.
Зал благоговейно молчал, тишина звенела и за сценой – «актеры», затаив дыхание, наблюдали это воплощенное совершенство. Приоткрыв рот, Полианна наблюдала за номером. Но в один момент магия была разрушена – на сцене появился Лео. Нет, он безупречно знал свою партию, был пластичен, двигался уверенно… Но по нему настолько читалось, что ему глубоко наплевать на происходящее, что было даже обидно за Жюли.
Когда из последней высокой поддержки Лео аккуратно поставил Жюли на пол и сухо поцеловал, зал зааплодировал, а вот щеки Полианны предательски полыхнули огнем, и в груди поднялась острая неприязнь к Лео.
Всего несколько минут назад он целовал другую. И, между тем, он продолжит клясться в любви своей девушке, той, кто так его любит….
Опомнившись, Полианна ступила на сцену – сразу после номера Ася должен был сказать трогательные примиряющие слова, и класс начинал петь прощальную песню.
Выйдя в самый центр сцены, Полианна стала машинально разглядывать зал.
Она старательно вглядывалась в темноту, но уже через секунду стало ясно, что ни директрисы, ни Санни в зале нет. Ася старательно и вдохновенно говорил что-то про старые обиды, лучших друзей и первую любовь, а вот Полианна стала подозревать неладное.
Наконец, зазвучали первые аккорды песни Aimer, и к горлу подкатил комок. Вот и все, все закончилось.
Она, Сантер и мальчики решительно выступили вперед. Песню удалось красиво разложить на четыре голоса, и сейчас, стоя плечом к плечу, они прощались со школой, всем, что их связывало. Не будет больше затяжных репетиций, курьезов, недоговоренности. Это все.
На последнем аккорде ребята вывели пронзительное «Счастье!»… И зал взорвался аплодисментами. Родители повскакивали с мест, некоторые, забыв смущение, залихватски свистели. Кто-то обхватил Полианну сзади за талию, Ася бросился с объятьями, обхватив и Полианну, и уже обнимавшего ее человека, и через пять секунд на сцене возникла многослойная галдящая «капуста» из объятий, в эпицентре которой оказалась Полианна.
Ее захлестнуло какое-то щемящее ощущение счастья. Сомкнув руки на талии Аси, она запрокинула голову и заливисто засмеялась.
Обняв друг друга за спины, они всей честной компанией вывалились из зала в школьный коридор.
-Это было блестяще! – крикнул Ася, и в этот момент с криком: «Нет, это было шедеврально!» ему на спину запрыгнула Катрин. Они захохотали, кружась на месте, а улыбка Полианны растаяла, как мороженое на солнце. Чтобы не смотреть на всеобщие кривляния, Полианна отвернулась.
У окна, сжимая букет гвоздик, стояла мама. Полианна опрометью кинулась к ней.
-Но, как? – обнимая маму, спросила девушка, - Ты же должна была быть на дежурстве!
Мама чмокнула Полианну в щеку и сказала:
-Начальство отпустило, узнав, что у тебя праздник, - мама чуть отошла, восхищенно разглядывая Полианну, - Ну, вы совсем рискнули с образами…
-Ну, - замялась Полианна и обернулась на ребят.
Полуобнаженный Ася стоял посреди коридора, окруженный толпой из родителей, одноклассников и друзей, и лучезарно ей улыбался, и Полианна непроизвольно улыбнулась в ответ.
Стук каблуков прокатился по коридору автоматной очередью.
-Аткинс, Байер-Девиссон и Корфу, в мой кабинет, сейчас же! – металлическим голосом приказала директриса.
_________
Продолжение следует....